Александр Друзь о езде с чужими правами и секретах дальнобойщиков

Таксист во благо

К.: Александр Абрамович, разведка донесла, что вы водили такси. Это правда?

А.Д.: Да, я участвовал в благотворительной акции. Мне предложили поездить в качестве водителя такси, а все вырученные деньги были переданы в пользу благотворительного фонда. Я согласился, правда, катался не весь день, а всего четыре часа и сделал пять поездок. Это был интересный эксперимент!

Я давно вожу и люблю водить машину, но меня поразило, насколько много обязанностей у хорошего водителя такси, помимо того, что надо «крутить баранку». Оказывается, необходимо правильно заявлять свое местоположение, чтобы тебя могли найти по интернету и передать вызов, нужно предлагать клиенту целую кучу дополнительных услуг.

К.: Каких?!

А.Д.: Газету, зарядку для мобильного телефона, включить ему любимую радиостанцию.

К.: За дополнительные деньги?

А.Д.: Нет, это не влияет на оплату, но нужно все это делать, иначе ты не соответствуешь требованиям. Просто ездить по городу, особенно не в «час пик», мне было бы даже приятно, но одновременно рулить и следить, чтобы пассажиру было комфортно, оказалось сложно. Интерфейс для связи водителя с колл-центром тоже был не слишком простой.

К.: Как на вас реагировали пассажиры?

А.Д.: Двоих, похоже, предупредили заранее, остальные были в неведении и, увидев меня, терялись. Многие, когда узнавали о благотворительности, оставляли хорошие чаевые, которые я также передавал в фонд.

К.: Для вас работа таксиста оказалась непривычной?

А.Д.: Не совсем, потому что на рубеже 90-х я «бомбил», когда надо было кормить семью, а денег не хватало. Я работал программистом, но хорошие зарплаты у них появились значительно позже. Особых историй не было, только стандартные – бывало, что не платили, но я ни за кем с монтировкой не гонялся. Сам тоже, к счастью, избежал нападений, поскольку ездил на Москвиче-407, и вряд ли кому-то была интересна эта машина. На тот момент ей было 28-29 лет.

Ретро и дорожные традиции прошлого

К.: Откуда у вас появился такой раритет?

А.Д.: Машина досталась мне в наследство от отца. Воспоминания моего детства связаны с семейными поездками на ней. Мы часто ездили на Украину, в Одессу, а однажды отправились в путешествие по Золотому кольцу. Дорога до Одессы занимала три дня – мы ехали неспешно, а у меня, тогдашнего мальчишки, было отцовское задание – высматривать на дороге машины с ленинградскими номерами. Поэтому я всегда сидел на переднем сиденье.

К.: Зачем вам понадобились машины с ленинградскими номерами?

А.Д.: В те годы у ленинградских водителей была оригинальная традиция, во всей стране нигде такого не было – приветствовать друг друга сигналом. Не важно, грузовик едет тебе навстречу или легковой автомобиль – если номера ленинградские – принято было гудеть в качестве приветствия. Это мне запомнилось на всю жизнь. Примерно в середине 1970-х так делать перестали.

К.: Получается, любовь к автомобилям у вас с детских лет?

А.Д.: Причем это связано и с особенностями автосервиса того времени. Он был не особо хорошим, машины не слишком сложными, и все манипуляции в случае поломки обычно проводились в гараже. Меня в таких случаях приобщали, и в результате я и сейчас неплохо разбираюсь в старых автомобилях. Во всяком случае, советскую автоклассику я хорошо знаю и починить могу. Хотя иногда, не скрою, машины мне преподносили сюрпризы.

Что, где и почему?

К.: Что вас так удивляло в знакомых автомобилях?

А.Д.: Их способность ломаться в самый неподходящий момент! Однажды в «пятерке» Жигулей, кстати, в экспортном варианте, уже через 15 тысяч пробега заклинило двигатель прямо на Невском проспекте, на повороте на улицу Маяковского. Я с трудом дотащил машину до сервиса, где мастер обнаружил поломку и подал мне круглую штучку, предложив ее согнуть. Я легко смял ее вдвое и поинтересовался, что это за деталь? Оказалось, что так было выполнено маслосъемное (поршневое) кольцо, которое должно быть жестким и упругим.

К.: Романтики советского автопрома вы не ощутили?

А.Д.: Романтика, когда ты любуешься на красивое авто тех лет, но когда оно должно ездить, но не едет, чувство восторга исчезает. Когда впервые на уже упомянутой «пятерке» на трассе пробило помпу, я растерялся. Спустя два года после замены она снова сломалась, но я уже воспринял это спокойнее, как привычное дело.

К.: А почему расстались с Москвичом-407? Все-таки ретро, раритет, могли бы сохранить его в качестве второй машины?

А.Д.: В отличие от советских автомобилей более позднего периода он был сделан на совесть. Продал я его в тот момент, когда его обслуживание стало обременительным, и требовался новый комплект резины каждый год. В противном случае я мог бы и до сих пор на ней ездить – красивая была машина, и пробег у нее, несмотря на возраст, был небольшой, всего около 80 тысяч. Дело в том, что на 407-х Москвичах регулировка развала-схождения осуществлялась гаечным ключом на 47, и мою машину даже на сервисе не могли отрегулировать. Нужный ключ находился на любом электровозе и тепловозе, но это было накладно. Автомобиль у меня купили, и хорошо.

К.: Вы не отслеживали его судьбу?

А.Д.: А зачем? Расставаться надо сразу и навсегда. Узнавать, кто там на моей «лапочке» катается? Машина это все-таки вещь.

Урок от инспектора

К.: У вас есть автоистории, которые вы расцениваете как полезный опыт?

А.Д.: Да, опыт общения с инспекторами ГИБДД, в то время ГАИ. Хотя машина у меня была старая, я принципиально и регулярно проходил техосмотр. В силу небольшого пробега и неплохого ухода автомобиль был в порядке. Естественно, время от времени что-то в нем «сыпалось», но я за этим тщательно следил. Однако была одна деталь, которая давала о себе знать – передние фары с особым штырьковым контактом. Он иногда отходил, и фара начинала мигать. Однажды по дороге на дачу меня остановил инспектор.

К.: Вы что-то нарушили?

А.Д.: Нет, но он поочередно проверил у меня документы, аптечку, знак аварийной остановки, огнетушитель. Спросил, где ремень безопасности, но тот был не предусмотрен конструкцией. Особенно его удивило наличие техосмотра у такой древней машины. Наконец он поинтересовался, есть ли у меня три рубля на штраф за неисправную фару? Я обошел автомобиль, ударил кулаком по фаре — и она загорелась. Инспектор вернул мне права со словами: «проваливай и больше мне не попадайся», а я вынес из произошедшего следующий урок: не надо сразу сдаваться и чувствовать себя виноватым в разговоре с гаишником, если ты ничего не нарушал.

Ваши документы!

К.: Но не всегда водитель чист перед инспектором. У вас бывали серьезные конфликты с автоинспекцией?

А.Д.: В 1986 году я попал в ДТП, в котором не был виноват. Я стоял на месте в тот момент, когда водитель черной Волги какого-то крупного начальника на большой скорости объезжал меня и задел левым крылом. Меня признали виновным, и я решил добиться правды. Написал жалобу – в этом мне помог один из сотрудников, у которого отлично получалось писать подобные письма и добиваться результата. В итоге нам со вторым участником ДТП установили обоюдную вину, а дознаватель, который допустил ошибку, вероятно, получил выговор. Но на этом история не закончилась.

К.: А что произошло дальше?

А.Д.: В моем Москвиче со временем спидометр начал врать в сторону уменьшения. Едешь со скоростью 60 км/ч, а он показывает 55 и т.д. Однажды меня останавливает инспектор с радаром…

К.: Состоялся разговор?

А.Д.: Разговор состоялся уже в ГАИ, причем с тем самым дознавателем. Тогда за третье нарушение за год «вилка» наказания была от 10 рублей штрафа до лишения прав на три месяца. Он меня запомнил, имел возможность выбирать и выбрал последнее. Мне же, как назло, машина в тот момент была особенно нужна: я оформлял документы на поездку в Болгарию, где проходили первые международные игры «Что? Где? Когда?». Требовалось объехать массу инстанций за короткое время.

К.: Что вы сделали?

А.Д.: Вместе со мной работал парень, похожий на меня. У Алексея были водительские права, но не было машины. Усы, очки, если не приглядываться, то… В общем, я оформил на него доверенность на свой автомобиль и стал ездить по чужим правам. Без приключений я проездил почти все три месяца, как вдруг, уже под занавес, меня остановил инспектор – внимательный телезритель и поклонник нашей программы. «А это же не вы! Вы же Друзь, я вас хорошо знаю!». Такой оказалась плата за известность.

К.: Чем закончилась история?

А.Д.: За езду без прав полагался штраф от 10 до 30 рублей. Мне попался добрый человек, который назначил 15 и отпустил. Но мне было очень неловко перед коллегой, которому пришлось вызволять права и объяснять, как так все получилось. Молодой был, глупый – сейчас я бы так не поступил.

Внимание к деталям

К.: Кстати, а где вы получали водительские права?

А.Д.: Мне повезло — я учился профессионально, потому что оканчивал индустриально-педагогический техникум. Там была военная кафедра, которая готовила офицеров автотракторной службы полка. Таким образом, я получил военную специальность, и на права сдавал на ГАЗ-69. У нас были отличные военные инструкторы. Но самые яркие впечатления остались от вождения ГТТ – гусеничного тягача тяжелого. Ощущения, как от вождения танка. Серьезная военная техника.

К.: Как давно вы приобщились к «буржуйскому» автопрому?

А.Д.: С 2003 года. Сначала это была корейская машина Hyundai Elantra. Служила мне довольно долго и очень нравилась. Поменял только тогда, когда назрела необходимость в новой машине, и надо было брать что-то поменьше — условия парковки в моем дворе просто зверские. Присматривался к Skoda Octavia, но из-за размера позволить ее себе не мог и купил Volkswagen Polo, который на 80 см короче. Этот автомобиль очень хорошо охарактеризовал мой ученик, профессиональный и потомственный автогонщик, с которым мы ездили выбирать машину. «Ладненькая». Бывают такие женщины — ладные, крепко сбитые, симпатичные и энергичные. Моя машина именно такая – компактная, красивая и шустрая.

К.: В программу «Что? Где? Когда?» когда-нибудь поступали вопросы на автомобильную тему, которые поставили вас в тупик?

А.Д.: Совсем недавно был вопрос из разряда «Для чего эта штука используется в нашей местности?», на который мы не ответили. Зачем в больших дальнобойных грузовиках водители вставляют в отверстие в колесе пластиковую бутылку? Мы многое предполагали, и все оказалось мимо.

К.: И для чего в колесе бутылка?

А.Д.: Водитель видит в боковое зеркало, что бутылка крутится, а значит, колесо не заклинило. На такие вопросы трудно ответить, потому что если ты не водитель, шансы почти равны нулю. Хотя, конечно, были автовопросы, на которые в клубе отвечали. В частности, про жесты дальнобойщиков, которые используются повсеместно. Например, если водитель показывает другому кулак, значит, у него между колес застрял камень.