Традициям домашнего винокурения в Америке столько же лет, сколько и самой Америке. Привычное русскому уху слово «самогон» за океаном звучит не иначе как «moonshine» – то есть «лунный свет». Все дело в том, что фермеры предпочитали гнать спиртное преимущественно по ночам, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны государства. Впрочем, эта деятельность далеко не всегда находилась под запретом, а первый налог на изготовление алкоголя был введен еще в 1790 году при Джордже Вашингтоне. Естественно, никто не торопился отстегивать в казну лишние центы с каждого галлона дурманящего зелья, поэтому ремесло превращения сбродившего зернового сусла в забористый дистиллят вышло из легального поля практически сразу.
Фото: freerangeamerican.us
Все круто изменилось в 1920 году, когда вступил в силу National Prohibition Act и 18-я поправка в Конституцию, которые запрещали производство, транспортировку и продажу напитков с содержанием этанола, превышающим 0,5%. Естественно, как и любой другой сухой закон в любой стране мира, принятый в любое время, не сработал и этот. Все, чего добилось правительство – это появление полностью неподконтрольного черного рынка и исчезновение внушительной статьи бюджетных доходов в виде акцизов. Дикий Запад вернулся со всеми вытекающими последствиями. По всей стране как грибы после дождя появились бесчисленные бары, где свои для своих втридорога наливали под видом чая подкрашенный самогон. Объему перевозимых грузов из Канады и Латинской Америки позавидовали бы сегодняшние транснациональные логистические компании, миллионы долларов оседали в карманах не самых чистых на руку капиталистов, а всплеск преступности на фоне борьбы за столь жирный кусок рынка бил все рекорды.
Страна после закручивания гаек меньше пить предсказуемо не стала, а бремя обеспечения населения радостью в бутылках полностью легло на подпольных деятелей и отчаянных контрабандистов. Чиновники, наделенные министерством финансов полицейскими полномочиями, вызов приняли с честью и были преисполнены решимости обеспечить соблюдение законности и прижать всех нарушителей к ногтю. Да вот только, как показывает история человечества, запретный плод всегда вкуснее свежего огурца, а людские пороки неискоренимы. Для того, чтобы быть на шаг впереди федералов, парням, вмиг ставшим стараниями крючкотворцев по ту сторону уголовного кодекса, требовалась недюжинная смекалка… и скорость. Еще до 1920 года частные дельцы развозили клиентам свой товар на манер молочников прямо к порогу дома, но в новых реалиях доставлять алкоголь из укромных винокурен, расположенных преимущественно на сельском Юге, в крупные населенные пункты стало куда сложнее и рискованнее. Новые времена требовали новых решений, и автомобильная держава №1 это решение нашла.
К транспортному средству для тематических нелегальных активностей предъявлялись три главных требования: вместительность, чтобы больше увезти за раз, проходимость, чтобы довезти каждому желающему, и динамика, чтобы не догнали ребята, чья зарплата вписана в госбюджет. Основные рецепты тюнинга в этом контексте были просты и незамысловаты, как молодой бурбон. Машины облегчались путем демонтажа всего ненужного, освобождая при этом пространство для ценного груза. В ходе такого тюнинга в основном страдал салон, а первыми на свалку отправлялись сиденья. Подвеска усиливалась дополнительными листами в рессорах, в том числе и для того, чтобы клиренс оставался стоковым, когда машина загружалась сильно сверх того, что было прописано в мануале пользователя. А двигатели форсировались всеми доступными способами. Везти в салоне полтонны выпивки и иметь возможность ускориться до 100 миль/ч был способен далеко не каждый автомобиль тех лет, поэтому талантливый механик тут же стал лучшим другом бутлегера. Даже когда в 1932 году вышел Ford V8, он мог похвастаться всего лишь 65 «конями» и максимальной скоростью в 85 миль/ч – и естественно, без учета нескольких десятков галлонов дорогостоящей поклажи. Некоторые перевозчики даже использовали для транспортировки самогона бензобак, в то время как резервуар непосредственно для топлива оставался скрытым от въедливого взгляда проверяющих на трассе полицейских.
В 1990 году член зала Славы NASCAR Джуниор Джонсон рассказал в интервью: «Если ты хотел быть успешным в этом бизнесе, тебе нужна была очень быстрая тачка, а сам ты был обязан владеть навыками, чтобы оторваться от дорожного патруля, шерифа и прочих, кто мог сильно испортить тебе несколько лет жизни».
Собственно, именно тогда родилась концепция «sleeper», то есть автомобиля, наделенного внушительной мощностью, но при этом выглядевшего максимально непримечательно. В незаконных делах броский экстерьер был вовсе ни к чему, в отличие от избытка дури под правой ногой. В ход шли любые методы, позволяющие повысить «поголовье» под капотом: увеличение объема, доработка впуска и выпуска, приводные нагнетатели, а также установка нескольких карбюраторов вместо одного, предлагаемого с завода.
Но быстрое железо – ничто, если за баранкой сидит тот, кто не в курсе, как с ним совладать. А для тех, кто рисковал своей свободой в автомобильной погоне, умение оперировать рулем и педалями – это ключевой навык. При этом особенности профессии диктовали знание маршрута на уровне жены подкаблучника, в подкорку которой зашито, где спрятана заначка мужа – особенно учитывая, что нестись на все деньги ночью без света фар по проселкам было ежедневной рутиной. Сложившуюся ситуацию отлично описал бывший федеральный агент Джо Картер журналу Hot Rod Magazine в 2005 году: «Нам не хватало главного компонента, которым обладали они, – водителей. Эти парни творили нечто невообразимое: 14-летний молокосос мог уехать от любого из офицеров, с кем я служил. Да, некоторые из них заканчивали свою жизнь, встретившись с деревом. Но они знали эти дороги наизусть, не боялись ничего, кроме тюрьмы, и водили действительно на высочайшем уровне».
18-ю поправку отменили в 1933 году, Америка продолжила заливаться всем, что горит, ни от кого не прячась, да вот только старые проблемы для властей никуда не делись. Люди, потратившие невероятные усилия для того, чтобы наладить выпуск и каналы сбыта, а также обросшие обширной клиентской базой, по-прежнему не горели желанием отдать государству кусочек результатов своих трудов в денежном эквиваленте, основным потребителем которых были охочие до бутылки граждане страны образцовой демократии. «Бутлегеры не хотели делиться с теми, кто еще вчера являлся их злейшим врагом, ни налоговыми поступлениями, ни своим бизнесом, который они построили с нуля», – так написал журналист Нил Томпсон в своей книге «Driving With the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR».
Другое дело, что для всех водителей, вовлеченных в столь специфическую деятельность, главными по-прежнему оставались три вещи: азарт, скорость и деньги. Поэтому организация соревнований между лучшими доставщиками некогда стопроцентной запрещенки оставалась лишь вопросом времени.
Стихийные гонки по грунтовым трассам проводились еще во времена сухого закона, и эта забава была очень популярной, особенно в южной части страны. Местные организаторы ярмарок тут же обратили на это внимание и стали проводить мероприятия на потеху публике, где уже все-таки пилоты соревновались за пачку долларов, а зрители платили за возможность поболеть за своего фаворита. Первый поистине серьезный ивент прошел 8 марта 1936 года в Дайтоне – городе, который впоследствии станет настоящей Меккой NASCAR. В тот день до финиша добрались лишь 10 автомобилей из 27, при том что гонка была остановлена на 10 миль раньше запланированных 250.
Затея не оправдала всех надежд с финансовой точки зрения, а Билл Франс занял тогда пятое место. Именно Франс начнет впоследствии организовывать гонки на Daytona Beach, а 15 декабря 1947-го состоится памятная встреча в Streamline Hotel, где уважаемые джентльмены обсудят перспективы гонок на сток-карах и по итогам всех прений будет основана организация National Association for Stock Car Auto Racing, чьей главой станет, собственно, Билл Франс. Первый официальный старт под эгидой ассоциации случился 15 февраля 1948 года на том же пляже в Дайтоне. Те, кто стоял у истоков, даже в самых смелых мечтах не могли представить себе, что их предприятие спустя десятилетия вырастет в индустрию с миллиардными оборотами и станет поистине национальным видом спорта, который бьет все рекорды популярности.
При этом важно отметить, что сегодня руководство NASCAR отнюдь не пытается скрыть своих корней, а тем более как-то откреститься от них. Так, например, в музее Зала Славы NASCAR существует целая экспозиция под названием Heritage Speedway, полностью посвященная отвязным сорвиголовам, которые, наплевав на запреты властей, рисковали свободой и жизнью, доставляя емкости с пьянящим эликсиром по всей стране. Посетители могут даже взглянуть на самогонный аппарат, собранный самим Джуниором Джонсоном, угодившим в места не столь отдаленные в свои 25 лет по соответствующей статье спустя год после официального начала карьеры пилота. Другой член Зала Славы Рэймонд Паркс, чья команда выиграла самый первый чемпионат, управлял одним из крупнейших ликероводочных заводов на Юге, а свой первый срок получил в 14 лет. Причиной послужила развозка самогона на Ford Model T, принадлежавшем его родителям. Таких историй десятки. А посему когда говорят, что первая волна пилотов серии состояла сплошь и рядом из бутлегеров и контрабандистов – это истинная правда без всяких преувеличений.
В качестве заключения хочется сравнить то, как зарождался автоспорт по обе стороны Атлантического океана. Если в Европе гонки были в первую очередь развлечением богатеев, которые стремились доказать свое превосходство над конкурентами во многом по рецепту «мои деньги быстрее твоих денег», то в Штатах умение быстро ездить было насущной необходимостью для людей, занятых своим делом. Делом противозаконным, делом крайне опасным, но, если позволите, делом общественно полезным. А таланты, воспитанные в процессе освоения нелегального ремесла, в итоге создали то, что по сей день является таким же символом Америки, как Coca-Cola, бейсбол и кукурузный виски.
Для комментирования вам необходимо авторизоваться